я вышел сегодня из дому, подъезд обокрал мои мысли, небо еще не рассветшее предложило мне покурить с ним, и дым мой, смешавшись с паром и первой песней синиц, улетал высоко к небу, а после бросался вниз. я шел и выдумывал лето и безумные звуки вальса. а сам грел дыханием белым замерзшие красные пальцы. я шептал кому-то: "заканчивай" бормотал: "хватит, пожалуйста", а сам через миг растворился в белой метели августа.
задыхаясь от пыли на рабочем столе в офисе в мире, где время никуда не течет, стирая из памяти, как трек в наушниках кончился, как чай в стакане превратился в пот, лёд или в воду, как скатилась за шиворот букашка, простудившаяся от сквозняка кондиционера, как отстукивает фокстрот от нервов подрагивающая рука
стивен стучит по клавишам
раз в полчаса открывая свой календарь, где помечены красным числа - через полгода пара недель, с января по январь, когда наконец самолетом туда, где погода согревает пальцы ног и снимает дрожь, туда, где море и надувные матрацы, где не торопишься, даже если никуда не идешь, где бармен за стойкой отвечает басом
стивен стучит по клавишам
вздрагивая от звонка телефонного аппарата, снимает трубку и на том конце слышит, как лед плещется в озере лимонада, как скрипят ступеньки на чужом крыльце, стивен, - шепчет ему кто-то ласково,- хочешь к нам сюда, у нас лес и тепло, стивен замечает боковым левым глазом, как чай в стакане превратился в вино.
стивен, - продолжают на той стороне,- попасть к нам очень легко и просто, зато больше никаких потрясений извне, отчетов, совещаний, карьерного роста. тут только запах свежей травы и радость, гармония, горы и открытые окна, ни экрана, ни клавиатуры, по которой надо стучать,- и тут стивен вздрогнул. -ты знаешь, как к нам попасть - бегом выйди из офиса, на шестом автобусе до конца, там обменяешь душу на билет на паром, и он довезет тебя до крыльца.
стивен стучит по клавишам, просто стук, издали как всегда, но мы-то знаем, что рекошетит на клавиши от дрожащих рук, сильнее, чем дрожат стекла от проезжающего трамвая.
стивен закрывает глаза, закрывает ноутбук, 16.59 - рабочий день не закончился пуговицы плаща не слушаются дрожащих рук, и он, расстегнутый, выходит из офиса.
поле полыни пахнет абсентом, и я падаю в небо, вдруг что-то случилось, мне сказали об этом полоски межбровных дуг, брови свернулись в гусениц нервно, две угольных колбасы, и я хотел бы быть самым первым, кто целует твои усы.
в испании все загорают топлесс или вообще голышом, причем не обязательно искать нудистские пляжи, чтобы их увидеть. просто люди спокойные-свободные-расслабленные, захотели - разделись на пляже догола. а еще в плане одежды по всему миру почему-то все расслабленней, а у нас вот так взрастили поколение предрассудков и стереотипов. и комплексов, такие дела.
перед крестом стою, заправляя рубашку в брюки, захожу в примерочную - надеваю венок терновый. что-то бормочу себе и не могу разобрать ни слова, отчего-то в карманах кровоточат руки.
душу ищу, но не нахожу ни в теле своем, ни в чужом, и делаю бутерброд, время останавливается и никуда не идет, утром чищу зубы и не отражаюсь в зеркале.
бреюсь, и бритва проходит сквозь скулы. вены просвечивают сквозь кожу рук. звоню на придуманный номер - а вдруг кто-то возьмет и приставит дуло
с той стороны и затянется жгут, и я услышу чье-то дыхание, чью-то тихую ругань и через минуту повесят трубку, но ее не берут.
февралюсь марчусь апрелюсь маюсь и наконец - дожидаюсь лета. и я бы сказал, что партия спета, но у каждой истины есть опровергаемость.
штаны износились - посерели от вечной носки, руки слишком чистые и румяные (от мороза) жил бы в ящике - ломал бы хотя бы доски, и лелеял потом царапины и занозы.
на щеке нет ни шрама, и плавно (нежно) кожа ложится на кость. надоело и гадко мне оттого, что слишком бережно ношу я по грязным улицам свое тело.
порой думаю что-то порезать - чревато - обществу не нравится цвет крови, народ предпочитает винный, но кроваво-адовая помада тоже мне ТОЖЕ МНЕ не идёт.
чай наливаю, и сушки уходят по нему в плаванье. корабль сходит с кружки в поисках своей гавани. обеденный стол слишком скучен - заливаю его чаем, и скатерть капает на пол в своей молчаливой печали.
окно, за окном небо плюет, размывая лица, окно - не окно, если не хочется в него выйти. окно - не окно, если никого оно не роняло красным брызгом на снега грязное одеяло.
в день рождения такая большая ответственность на тебе всем отвечай улыбайся радость изображай искреннюю но я ведь и правда люблю людей но не люблю, когда общество принуждает быть веселой и счастливой коряво пишу, как в 17 лет я же вчера читала, там всё коряво и много воскл знаков зато похожие чувства в эти дни ноября